Нравился Балаяну этот немногословный двадцатилетний лей­тенант. Славился своей храбростью и в то же время осмотритель­ностью. Кочку он не считал укрытием, закапывал роту на полный профиль в землю. И никакая сила не могла принудить его потом отступить с занятого рубежа.

Да, Алексеев был мастером и обороны, и атаки. Даже сейчас его рота первой форсировала Днепр. Первой и примет бой.

Балаян обходил траншеи, деловито щупал брустверы, уточнял ориентиры, запасные огневые позиции...

— Как, товарищ сержант, выстоим? — обратился он к коман­диру отделения Габбасу Гиниатуллину.

— Кому дорога Родина и честь, тот будет бесстрашным. У нас один путь — вперед,— ответил Гиниатуллин.

Габбас Гиниатуллин на фронте находился, как и комбат, с первого дня войны. Бесчисленные атаки немецких танков довелось отбивать ему под Сталинградом. Став командиром отделения, он   учил молодых солдат не только метко стрелять и находить уязвимые места в броне вражеского танка. «Хочешь победить врага — подпускай его поближе, пусть подставит бок, и тогда смело бей», — говорил он своим солдатам.

Во время переправы одним из первых форсировало реку и от­деление Гиниатуллина. И вот теперь этот бывший колхозник из Татарии деловито маскировал свою огневую позицию, расчищал сектор обстрела.

Почти рядом с ним устанавливал свои пулеметы расчет сер­жанта Гераськина. Туляк, родом из села Монастырщик. На фрон­те с сорок первого. Неподалеку занимала огневую позицию не­разлучная пятерка — пулеметчик Иван Рыбалко, младший сер­жант Александр Анцупов, пулеметчик Александр Михайлов, за­меститель командира отделения Александр Горчилин, младший сержант, командир отделения бронебойщиков, неунывающий одес­сит Семен Гельферг.

Когда фашистская Германия напала на нашу страну, Алек­сандру Анцупову не было и семнадцати лет. В первый же день пошел в военкомат. Один работник военкомата, младший лейте­нант, взял заявление и йообещал прислать повестку. Анцупов несколько раз приходил к'нему, но всегда получал уклончивый ответ: мол, когда надо, вызовем. В конце концов один из работ­ников военкомата не выдержал:

— Слушай, юноша, а разве растить хлеб — это не фронт? Каждый пуд хлеба, каждый центнер молока — это тоже оружие. Понимать надо.

Анцупов возвратился в село. Вместе с земляками помогал он фронту всем, чем мог. Но затаенной мечтой его было как можно быстрее попасть в Действующую армию. И эта пора, наконец, пришла. В 1942 году по направлению односельчан едет в Новосибирск работать на завод. А оттуда при­зывается в ряды Красной Армии. Впервые Анцупов встретился лицом к лицу с врагами на Орловско-Курской дуге. Гвардии под­полковник запаса Владимир Иванович Панов впоследствии вспоминал:

— Мне, работнику редакции военной газеты «Вперед на Запад», тогда стало известно, что в 69-ю механизированную бригаду при­бывает пополнение сибиряков. Захотелось увидеть земляков, рас­спросить о родном крае, по которому сильно тосковал. Вот и встретился с Сашей Анцуповым. Был он щуплым и казался под­ростком. Коротко стриженные волосы топорщились в разные стороны. Доверчивый взгляд черных глаз, по-мальчишески застен­чивая улыбка—всё это располагало к нему. Вначале почему-то подумалось: мало злости в нем, трудно придется в бою. Оказыва­ется, не угадал. Когда Балаян огласил приказ о форсировании Днепра, он поднялся первым:

— Разрешите нам, сибирякам, первыми переправиться и при­крывать форсирование...

Иван Рыбалко был на год моложе Анцупова. Родился он в 1925 году в Башкирии. В армию ушел в феврале 1943 года. На­правили его в пехотное училище. Готовился к экзаменам. А тут заполыхала Курская дуга. Всех курсантов бросили в новые части 3-й танковой армии.

— Слушай, ты, случайно, не родня нашему командующему?— смеялись товарищи.

— Да,—ответил он.—Родня. Мы все родня.—Мы—из Со­ветского Союза...