На острие танкового клипа 3-и танковой армии шла 51-я гвардейская танковая бригада, которой командовал энергичный трндцатишестилетний подполковник Михаил Стенанович Новохатько, коммунист и сын коммуниста, кадровый военный, начавший служ­бу в Красной Армии в 1929 году, имевший за плечами богатый боевой опыт, накопленный в предыдущих боях Великой Отечест­венной войны. В один из сентябрьских дней 1943 года гвардии подполковника М. С. Новохатько вызвал к себе командующий З-йгвардейской танковой армией генерал П. С. Рыбалко. Он встретил комбрига вопросом: — Ты, Михайло Степанович, уже получил приказ о том, что твоя бригада назначена в передовой отряд корпуса? — Так точно, — ответил Новохатько. — Можешь гордиться, тебе поручена очень ответственная и почетная задача: как можно скорее прорваться к Днепру, с ходу форсировать его и захватить плацдарм на правом берегу, вот в этом месте,—мягким голосом сказал командарм и острием ка­рандаша указал участок Днепра на карте, несколько южнее надписи «Вел. Букрин». Форсировать Днепр... Захватить плацдарм. Радостно забилось сердце в груди комбрига, когда он услышал из уст командарма эти слова. К Днепру Новохатько стремился настойчиво. Ведь для этого у него, кроме общих, присущих всем воинам оснований, были и сугубо личные причины. Приднепровье — его родные места. В селе Чикаловке Кременчугского района Полтавской области он родился и рос, поступал в комсомол и начинал свою самосто­ятельную трудовую жизнь. Отсюда уходил на службу в Красную Армию. Вполне понятно, офицер-танкист очень хотел бы прийти в родное село со своими могучими «тридцатьчетверками», освобо­дить его от врага - супостата. Но вот, оказывается, путь его пройдет в стороне от Чикаловки. Новохатько грустно вздохнул. Оторвав глаза от карты, генерал П. С. Рыбалко изучающим взглядом посмотрел на комбрига, неторопливо спросил: — Задачу понял, Михаил Степанович? — Так точно, товарищ, командующий, — ответил М. С. Новохатько. Казалось бы, все в порядке. Но командарм заметил тень, на какое-то мгновение скользнувшую по лицу комбрига. К тому же, этот грустный вздох... — Я прекрасно понимаю тебя, Михаил,—успокаивающе-ла­сково заговорил командир. — Знаю, что ты хотел бы выйти к Днепру не в районе Букрина, а значительно южнее, у Кременчуга, там, где находится твое родное село. Помолчав секунду - и еще раз пристально посмотрев в лицо М. С. Новохатько, командарм вновь заговорил, продолжая начатую мысль: — Да, Кременчуг .лежит в стороне. Но ты вполне можешь быть спокойным: твое родное село скоро будет освобождено от оккупан­тов, ведь войска Степного фронта не отстают от нас и тоже выходят к Днепру. Возвратившись в бригаду, М. С. Новохатько ознакомил с полу­ченной у командарма - задачей офицеров штаба, командиров ба­тальонов и политработников, с их помощью довел эту задачу до всего личного состава соединения. Солдаты, сержанты и офицеры с воодушевлением восприняли весть о том, что не кому-то другому, а 51-й гвардейской танковой бригаде оказана такая высокая честь — одной из первых в армии выйти к Днепру и форсировать его. Спустя час-другой тишину темной сентябрьской ночи всколых­нул рокот десятков мощных дизельных моторов. Это батальоны 51-й гвардейской танковой бригады выступали на выполнение бо­евой задачи. Их путь лежал на юго-запад — к седому Днепру. В авангарде бригады —танковый батальон под командованием .гвардии капитана В. Н. Лебедева, усиленный автоматчиками мотострелково -пулеметного батальона гвардии старшего лейтенанта А. А. Пищулина, артиллерией, саперами. С ходу сбивая вражеские 'заслоны и обходя крупные очаги сопротивления гитлеровцев, этот ударный кулак упорно и настойчиво пробивался вперед, к Днепру. За ним неотступно следовали главные силы бригады.