Нравился
Балаяну этот немногословный двадцатилетний лейтенант. Славился своей
храбростью и в то же время осмотрительностью. Кочку он не считал укрытием,
закапывал роту на полный профиль в землю. И никакая сила не могла принудить его
потом отступить с занятого рубежа.
Да,
Алексеев был мастером и обороны, и атаки. Даже сейчас его рота первой
форсировала Днепр. Первой и примет бой.
— Как, товарищ сержант, выстоим? — обратился он к командиру
отделения Габбасу Гиниатуллину.
— Кому дорога Родина и честь, тот будет бесстрашным. У
нас один путь — вперед,— ответил Гиниатуллин.
Габбас Гиниатуллин на фронте находился, как и комбат, с первого
дня войны. Бесчисленные атаки немецких танков довелось отбивать ему под
Сталинградом. Став командиром отделения, он учил молодых солдат не только метко стрелять
и находить уязвимые места в броне вражеского танка. «Хочешь победить врага — подпускай
его поближе, пусть подставит бок, и тогда смело бей», — говорил он своим
солдатам.
Во
время переправы одним из первых форсировало реку и отделение Гиниатуллина. И
вот теперь этот бывший колхозник из Татарии деловито маскировал свою огневую
позицию, расчищал сектор обстрела.
Почти
рядом с ним устанавливал свои пулеметы расчет сержанта Гераськина. Туляк,
родом из села Монастырщик. На фронте с сорок первого. Неподалеку занимала
огневую позицию неразлучная пятерка — пулеметчик Иван Рыбалко, младший сержант
Александр Анцупов, пулеметчик Александр Михайлов, заместитель командира
отделения Александр Горчилин, младший сержант, командир отделения
бронебойщиков, неунывающий одессит Семен Гельферг.
Когда фашистская Германия напала на нашу страну, Александру
Анцупову не было и семнадцати лет. В первый же день пошел в военкомат. Один
работник военкомата, младший лейтенант, взял заявление и йообещал прислать
повестку. Анцупов несколько раз приходил к'нему, но всегда получал уклончивый ответ:
мол, когда надо, вызовем. В конце концов один из работников военкомата не
выдержал:
—
Слушай, юноша, а разве растить хлеб — это не фронт? Каждый пуд хлеба, каждый
центнер молока — это тоже оружие. Понимать надо.
Анцупов
возвратился в село. Вместе с земляками помогал он фронту всем, чем мог.
Но затаенной мечтой его было как можно быстрее попасть в Действующую армию. И
эта пора, наконец, пришла. В 1942 году по направлению односельчан едет в
Новосибирск работать на завод. А оттуда призывается в ряды Красной Армии.
Впервые Анцупов встретился лицом к лицу с врагами на Орловско-Курской дуге.
Гвардии подполковник запаса Владимир Иванович Панов впоследствии вспоминал:
— Мне, работнику редакции военной газеты «Вперед на Запад»,
тогда стало известно, что в 69-ю механизированную бригаду прибывает пополнение
сибиряков. Захотелось увидеть земляков, расспросить о родном крае, по которому
сильно тосковал. Вот и встретился с Сашей Анцуповым. Был он щуплым и казался
подростком. Коротко стриженные волосы топорщились в разные стороны. Доверчивый
взгляд черных глаз, по-мальчишески застенчивая улыбка—всё это располагало к
нему. Вначале почему-то подумалось: мало злости в нем, трудно придется в бою.
Оказывается, не угадал. Когда Балаян огласил приказ о форсировании Днепра, он
поднялся первым:
—
Разрешите нам, сибирякам, первыми переправиться и прикрывать форсирование...
Иван
Рыбалко был на год моложе Анцупова. Родился он в 1925 году в Башкирии. В армию
ушел в феврале 1943 года. Направили его в пехотное училище. Готовился к
экзаменам. А тут заполыхала Курская дуга. Всех курсантов бросили в новые части
3-й танковой армии.
— Слушай, ты, случайно, не родня нашему командующему?—
смеялись товарищи.
— Да,—ответил он.—Родня. Мы все родня.—Мы—из Советского
Союза...